No One Comes Back
Однажды Гоуст поставила запятую между подлежащим и сказуемым. Вот так для нее и начался зомби-апокалипсис.
Ладно, к делу. Вывешу здесь наконец-то все свои фестовые драбблы - ну, те, которые раньше не выкладывала. Но если где повторюсь, извините уж, я не со зла
Заголовок: Претендент
Автор: ilana
Фэндом: Death Note
Рейтинг — G
Персонажи: Лайт, ОЖП
Категория: джен
Жанр: драббл
Аннотация: На фест по заявке 1 - 32 (Лайт каким-то образом выжил, был признан психически ненормальным, вылечен, его выпустили из тюрьмы, он пытается устроиться на работу, драмостеб "я был школьником, студентом, Богом. начальником полиции").
Статус: Закончено
1392 словаОна уже собиралась закрывать дверь, когда к ней приблизилась какая-то фигура. Да, именно так она его для себя и обозначила – не «человек», а «фигура». Неопределенного возраста, с волосами непонятного белесого цвета (что он просто почти седой, Мидори поняла не сразу), с тусклым бегающим взглядом, неуверенными движениями, весь какой-то перекособоченный, в общем – это слово тоже быстро подобралось и уже не собиралось отцепляться – пришибленный.
- Вы ко мне? – уточнила Мидори.
- Да, - кивнул посетитель. Голос у него был, вопреки первому впечатлению, приятный, и выражение лица тоже стало на мгновение очень даже милым, так что Мидори даже стало как-то неловко оттого, что этот «пришибленный» может быть вполне симпатичным человеком, не переставая при этом быть всё же… пришибленным. – Извините за беспокойство, и за то, что пришел так поздно в такие времена… Я тут насчет работы. Ваша фирма ищет программиста, так что…
- А, понятно. Заходите. – Мидори снова открыла дверь и впустила его. – Как видите, фирма у нас… Ну, такая вот фирма. Не самая блестящая.
- Ничего, для меня в самый раз, - усмехнулся посетитель, оглядываясь по сторонам. Мидори нахмурилась. От претендента на рабочее место слышать открытым текстом, что и фирма, действительно, сплошной отстой, и сам он как работник никуда не годится – это как-то не очень воодушевляет. Хотя, конечно, была еще надежда, что пришибленный имеет в виду что-нибудь другое, не мог же он так откровенно хамить с такой мечтательной улыбкой. А с другой стороны, не мог же он всерьез почитать за счастье старенький комп в холодном углу, к которому еще, как это тут нередко водилось, припихнули три не поместившихся в основном помещении склада ящика с яблоками.
- Значит, вы программист?
- Вроде того. А у вас какой язык используется?
А вот задавать такие вопросы слишком рано и портить весь план разговора – это уже свинство. За которое надо отвечать.
- Биттон, - выдала Мидори первое пришедшее в голову слово.
- Замечательно, - посетитель улыбнулся краешком губ. – Мой любимый язык программирования.
Мидори мрачно подняла на него глаза:
- Это вы так шутите, надеюсь?
- А вы?
Выкрутился ведь. Непонятно как, но выкрутился. Чёрт побери, Мидори даже начала чувствовать к нему некоторое расположение. Не отменявшее того факта, что программистом этот тип, скорее всего, никогда не был. Оставалось только как-то вытянуть из него признание в этом и отправить восвояси. Документы, что ли, спросить?
Пока Мидори думала, посетитель снова заулыбался, на этот раз смущенно, и сказал:
- Забыл представиться. Извините. Ягами Лайт, пишется как…
Мидори было абсолютно всё равно, как его имя пишется. Она всё равно не собиралась его нигде записывать. Быстренько представившись в ответ – Накано Мидори и всё такое, - она спросила:
- Так всё-таки что там у вас с языками программирования?
- Ну, языка под названием «Биттон» я, конечно, не знаю. Любой другой, если и не владею им сейчас, буду знать через три дня.
- Это несерьезно…
- Вот это как раз вполне серьезно.
- Вы ведь никогда не работали программистом, да?
- Да. И образования специального у меня нет.
Мидори выдохнула. Она уже не надеялась на то, что этот тип признается так быстро и так по-полному.
- Конечно, ваши решения заслуживают уважения, но… вам ведь не обязательно начинать свою… э-э… карьеру именно в моей фирме, правда?
- Ну а почему бы и не в ней? – Нет, все-таки этот тип был не столько пришибленным, сколько неправдоподобно, нечеловечески наглым. – Я просто влюбился в этот подвал с ящиками. А если вы против непрофессионалов… Вам юрист не нужен? Случайно.
- Что?
- Это бы вполне соответствовало моему образованию. Оно у меня высококлассное, кстати.
- Рада за вас.
- Да радоваться, в общем-то, нечему.
- В общем-то, да.
Посетитель молчал, с его лица уже сползла дружелюбная улыбочка, и он снова стал «пришибленным», и «фигурой», а не «человеком», и смотрел он в каком-то непонятном направлении, исподлобья, и, в общем, непонятно было, чего он еще тут ждет – и чего ждет сама Мидори. Но когда она совсем уже было решилась сказать, что пора закрываться и уходить, причем одному из них – насовсем, этот Ягами-как-там-его снова заговорил:
- А ночной сторож или что-то в этом роде вам не нужен?
Мидори даже слов для ответа сразу не нашла.
- Ночной сторож? А вам-то это нужно? Вы же программистом собирались быть.
- Ну вы же видите, в моём положении не выбирают.
- Сторожем вы, конечно же, тоже никогда не были.
- Естественно.
- Вы вообще хоть кем-то были? – раздраженно спросила Мидори и тут же пожалела о своих словах. – То есть понятно, что были, но кем?
- Я был… - посетитель нервно пожал плечами. – Школьником, студентом… Богом. Начальником полиции.
Мидори задумчиво смотрела на него, пытаясь прикинуть, не окажутся ли все-таки ее собственные жизнь и здоровье в опасности, если она попытается как-то выпроводить этого типа. А тот, надо полагать, расценил ее сосредоточенное молчание правильно, потому что остановил свое перечисление и сказал:
- Вы сейчас гадаете, не съехала ли у меня крыша?
- Честно говоря, да.
- Так вот, не сомневайтесь: я психически здоров. Официально. Уже полгода как. Несмотря на плохую наследственность.
- А-а… - Мидори вздохнула. – Но это же, как вы понимаете, не значит, что я должна тут же радостно взять вас на работу программистом. Или ночным сторожем.
- Понимаю. У меня действительно нет никаких данных для работы сторожем. Кроме разве что умения решать кроссворды.
- А… А насчет начальника полиции – это была шутка, или…
- Не шутка и даже не бред.
- Понятно…
- Бред – это насчет бога. Официально.
- Я догадалась… А что, неофициально это не…
- Всё в прошлом, Накано-сан. Всё в прошлом.
- Я понимаю…
- Да ничего вы не понимаете.
Мидори с опаской посмотрела на экс-бога, но вид у того был самый что ни на есть мирный.
- Мне очень жаль, - сказала Мидори. – Я думаю, вы обязательно найдете работу. Только не в моей фирме. Она, я думаю, все-таки слишком скромная для бывшего начальника полиции.
Показалось это Мидори или на этих словах глаза посетителя недобро блеснули? Но ответ его агрессивным не был:
- Мне действительно очень хотелось работать именно на вашем складе. Я уже подумал, вот, дескать, моя судьба… Но, как видите, ошибся.
Мидори насторожилась. Тем более что она наконец-то вспомнила: лет пять назад действительно была какая-то громкая и нехорошая история с каким-то большим полицейским начальником, и связана она была ни много ни мало как с Кирой, а что на ее складе точно было лишним, так это маньяк, убивающий других маньяков. Даже если он не обладал на самом деле, как поначалу писали, сверхъестественными способностями, ничего не мешало ему на этот раз взяться за нож, обычный и небожественный.
О том, что это «моя судьба» может относиться к самой Мидори, она, надо отдать ей должное, не подумала, и даже не потому, что никогда не переоценивала свою – и говорить-то смешно – привлекательность для мужчин. Маньячность посетителя явно была направлена в совсем другую сторону, и возможный будущий шеф был для него только возможным будущим шефом, независимо от пола и внешности. Но вот представлять себе тихого пришибленного Ягами, с такой же нервной ухмылкой закапывающего в этом укромном подвале десяток неправедных трупов, было очень неуютно.
- А что такого здесь может быть интересного для…
- Бывших богов? – Ягами усмехнулся. – Видите ли… - Он подошел к ящикам. Взял из верхнего большое красное яблоко. – Одной из составляющих моего бреда – чрезвычайно, надо сказать, сложного бреда и чрезвычайно убедительного, вместе со мной еще пятерых пришлось лечить от таких же глюков, один до сих пор не вылечился… - Кажется, он этим еще и гордится, мрачно отметила Мидори. – Так вот, одной из его составляющих была возможность того, что, если я подброшу яблоко… оно зависнет в воздухе.
Мидори сознавала, что как-то слишком внимательно смотрит на яблоко, на то, как этот чокнутый, не переставая болтать, подбрасывает его и ловит, подбрасывает и ловит, и что это всё действительно бред, и что участь тех пятерых совсем не завидна – но в момент, когда на последних словах Ягами оно взлетело в воздух особенно высоко, владелица склада невольно затаила дыхание.
Яблоко упало, глухо стукнувшись об пол, и откатилось к стене. Они оба проследили его падение – Мидори с глупым разочарованием, Ягами с презрительной грустью. Потом он добавил:
- Но этого уже очень давно не случалось, - и пошел к двери, опустив голову. Мидори понимала, что останавливать его незачем. Максимум можно было пожелать удачи.
Оставшись одна и защелкнув замок изнутри – почему-то очень хотелось, чтобы между ней и этим Ягами была запертая дверь, и не хотелось выходить в город, по которому ходил он, - она долго стояла в кабинете, тупо глядя куда-то в угол. Потом подобрала яблоко. Механически вытерла с него пыль.
И, сама себя боясь, подбросила высоко к потолку.
Заголовок: нет
Автор: ilana
Фэндом: Death Note
Рейтинг — G
Персонажи: Рюук, Мацуда, Сатико
Категория: джен
Жанр: драббл, POV
Аннотация: На фест по заявке 1 - 48 (Рюук, Мацуда, Сатико; PG-13, POV, "Я видел(а) всё от начала и до конца").
Статус: Закончено
1476 словЯ видел всё, от начала и до конца.
Это был спектакль одного зрителя, в котором люди сражались, любили, ненавидели, страдали и умирали только потому, что мне это было интересно, и до тех пор, пока мне это было интересно. История про «оброненную в мире людей тетрадь» и про человека, который ее подобрал. Уже через несколько дней после этого я стоял в его комнате и слушал, как он рассказывает о своих планах, и думал о том, что если они реализуются хотя бы на малую долю — можно будет считать, что я подбросил людям тетрадку не зря. А потом он выполнил все свои тогдашние обещания. Кое-что даже перевыполнил. Если понимать, что важно, а что нет, разумеется.
Я видел, как он торопливо выписывал в мою тетрадь имена, воображая себя чем-то большим, чем он есть, как урывал часы от сна, чтобы казнить побольше и отшлепать человеческое море побольнее, как радовался, перечитывая новости о самом себе. Как бесился, видя в этих новостях не восторги, а оскорбления. Как он загорелся идеей победить детектива, который объявил ему войну, — гораздо сильнее, чем своими теориями о новом мире. Я видел всё, что он делал, чтобы победить в этой войне, — этого больше никто, кроме меня, не видел. Или видел, но не понял, или видел и понял, но уже ничего не вспомнит…
А о том, чего я не видел, он рассказывал. С удовольствием. Кроме каких-то не очень-то мне и нужных смешных человеческих секретов… которые он потом тоже рассказывал.
И как после этой главной победы он пытался сделать вид, будто ему интересно жить дальше, я тоже видел. И как ему показалось, что прошлое вернулось. И как неожиданно — вот облом-то — выяснилось, что он сам уже не готов встретиться лицом к лицу с прошлым.
Я видел, как он проиграл. И видел, как он умер. Это я никак не мог пропустить — я сам его убил. Он просил пощады, цепляясь за мои колени. Глупый. Мог бы понять, что ни один спектакль не может быть бесконечным и очень важно правильно найти момент, когда нужно опустить занавес.
Я видел всё, от начала и до конца. Так уж получилось. Шеф до развязки не дожил. Я не уверен, что было бы лучше, если бы он увидел эту развязку, — я вообще по жизни мало в чём бываю уверен… Ладно, речь не об этом. А о том, что я действительно видел, как всё начиналось — как Кирой заинтересовался Интерпол, и как обсуждение зашло в тупик, и как на сцену вышел человек в маске и открыл ноутбук. Я помню эту букву «L» на большом экране и механический голос. Было жутковато и… весело.
Если бы я знал, что будет дальше, я бы не относился к этому как к увлекательному приключению, это уж точно.
Я был среди тех пятерых, кто доверял Элу и кому доверял Эл. Иначе и быть не могло, я знал, что шеф останется, и знал, что останусь вместе с шефом, да и терять мне, в общем-то, было нечего — кроме вот как раз участия в этом деле. И я оказался одним из немногих людей, знавших Эла в лицо. Я этим гордился, еще бы. Тем, что работаю с самим Элом, и тем, что сражаюсь против самого Киры. А потом я радовался, что у нас такая классная команда, где было бы совсем хорошо работать, если бы, собственно, не Кира и не Эл, потому что всё было уже совсем не так радужно, и Эл начал подозревать Лайта, а шефа прессовало начальство, а следствие всё не продвигалось, и чем дальше, тем всё это больше запутывалось в какой-то гадостный клубок, в котором становилось непонятно, кто прав и кто виноват. А я на всё это смотрел и мало чем мог помочь. Я был только пешкой, и каждый новый ход мог смести меня с доски.
Но я видел всё. Я прыгал с балкона, устраивая представление перед каким-то очередным Кирой, и два часа повторял подвиг Тейлора на «Сакура-ТВ». Я был знаком с тремя богами смерти. Меня три раза записывали в тетрадь для убийств: дважды фальшивым именем и последний раз — в фальшивую тетрадь. На моих глазах умерли Эл и шеф. Как бы всё ни поворачивалось, почему-то я всегда оказывался в центре событий и почему-то всегда сам оставался жив при этом. И убил Киру тоже, можно сказать, я, так что я знаю как никто другой, чем всё закончилось. Хотя, уж поверьте, предпочел бы этого не знать.
Наверное, было бы нормально и правильно, если бы мне теперь каждую ночь снились кошмары, в которых я снова и снова стреляю в Лайта и он снова и снова кричит и корчится в грязной луже на полу. Но он почему-то всегда снится мне по-хорошему, будто ничего и не было. Мы просто разговариваем о какой-нибудь ерунде, шутим, едем куда-нибудь в машине… И только в момент пробуждения я понимаю, что плачу как придурок, и вспоминаю, почему — понимаю, что он мертв, что все мертвы, что уже ничего и никогда не будет хорошо. Но в самих снах — нет. Наверное, это потому, что я никогда по-настоящему не верил в его виновность. Смешно, я переживал, каково же ему приходится под тяжестью этих постоянных обвинений. И не знал, какую тяжесть он должен был нести на самом деле…
Таким вот я был дураком. Но я всё видел. Правда.
Я видела всё, от начала и до конца. Двадцать четыре года. Больше ему не было выделено. Не знаю, изменилось бы что-нибудь или нет, если бы это можно было знать заранее. Он, в общем-то, и так торопился жить. Только вот… Есть люди, которые за пять минут разговора с ними могут дать столько тепла, что потом вспоминаешь их долгие годы, даже когда людей этих, может, нет давно на свете. А Лайт был другим. Он восхищал, удивлял, иногда пугал. Но с ним никому не было хорошо и спокойно. Он обжигал, а не грел. И, мне кажется, он это понимал или по меньшей мере чувствовал — и именно поэтому вкладывал всё больше сил в то, чтобы еще сильнее восхищать и пугать, раз уж ему не дано что-то другое. Мне кажется, если бы ему кто-нибудь сказал, что он может быть кому-то ценен просто так, не за ум или примерное поведение, не за первое место в еще одном рейтинге или помощь отцу в работе, а сам по себе, вместе со всеми своими ничего особенного не значащими милыми мелочами, даже вместе со своими недостатками, — он бы попросту не поверил. А окружающим приходилось принимать его правила игры: он был очень убедительным в роли первого ученика…
Вот и когда он объявил, что тоже хочет поймать Киру, его вряд ли кто-то смог бы отговорить. Да, казалось невероятным, что это может ему удаться, но то, что он уже успел сделать, тоже было невероятным, разве не так?
А вот то, что он ушел к Мисе, в его образ уже не вписывалось, какой бы идеальной парой они ни выглядели, поэтому я так до конца и не поверила, что всё было именно так, как они рассказывают, хотя это я, конечно, глупости говорю — разумеется, он вполне мог ее полюбить, не человек он, что ли, чтобы не влюбиться просто так в красивую девушку…
Так или иначе, он ушел, и я его почти не видела в последние годы — я и мужа-то редко видела. И что происходит, толком не знала — они далеко не всегда рассказывали мне, что происходит, но если люди исчезают куда-то на недели и месяцы, а потом возвращаются мрачные, похудевшие, со свежими шрамами и без желания распространяться о случившемся, то необязательно выяснять, в какие именно неприятности они вляпались. Они ловили Киру — это всё, что мне полагалось знать, и мне этого вполне хватало.
Не думаю, что мне, не говоря уже о Саю, было легче от этих их возвышенных стремлений, но по крайней мере было легче им оттого, что я не мешала им исполнять то, что они считали своим долгом. Который они в конечном счете выполнили, разве нет?
Я так, наверно, никогда и не узнаю, что случилось на том складе, где его убили. Те, с кем я разговаривала после этого, были не самыми болтливыми людьми на свете — Мацуда почему-то стал меня избегать с тех пор, и, если честно, я об этом не жалею, — так что поначалу они и вовсе не сказали мне ничего, кроме того, что его убил Кира. Мне пришлось полчаса доставать их осторожными вопросами, прежде чем они соизволили раскрыть одну из тайн следствия и признать, что Кирой оказался кто-то из полицейских. Когда я напомнила, что Кира вообще-то убивает не из пистолета, они торопливо и нескладно объяснили, что на самом деле Лайт умер от сердечного приступа, просто там была такая перестрелка, ну, такая перестрелка, но это всё секретная информация, однако он совершенно точно умер от сердечного приступа, просто он один из всех знал, кто Кира, и поэтому — с облегчением закончили они — его и убили. А кто-то — кажется, Идэ — добавил к этому еще душераздирающую историю о том, как они просто не успели куда-то прийти вовремя, поэтому Лайт и остался с преступником один на один и только он один из пятерых был убит.
Как будто я дура.
Как будто я могу поверить, что у человека, который просто не дождался подмоги — которому еще оставалось на что надеяться — может быть такое лицо.
Я ведь всё видела. Всё.
Эту заявку, скорее всего, с феста удалили, я не могу ее найти. Но я очень неэтичное существо, поэтому свое исполнение всё равно повешу, хотя оно того и не стоит.
Заголовок: нет
Автор: ilana
Фэндом: Death Note
Рейтинг — R за насилие
Персонажи: Лайт, Моги
Категория: слэш
Жанр: драббл, H/C
Аннотация: На фест по заявке: "Лайт/Моги. У Лайта фетиш на больших молчаливых мужчин. « - ...Опишите ваш идеал мужчины. - Умный, добрый и большой!» Можно R."
Статус: Закончено
2036Моги понял, что на правильном пути, когда заметил на потертом бетонном покрытии капли крови – сначала одну, потом больше, целой россыпью. Можно было удивляться, почему их так мало. А можно было просто идти по следу, точнее, бежать, уже почти автоматически сворачивая туда, куда вела редкая цепочка неровных красных пятнышек. Осторожничать причин не было, у того, за кем он шел, не было оружия. Больше не было.
Учитывая, какое оружие у него было, - если бы оно у него осталось, Моги уже был бы мертв.
След обрывался… Нет, сворачивал в здание. И можно было спорить на что угодно, что оттуда он не вышел. Ровной трусцой взбегая по лестнице, на ступеньках и перилах которой тоже там и сям виднелись потеки крови, Моги раздраженно думал, что всё это бессмысленно, бессмысленно с обеих сторон – у Лайта не может быть причины здесь прятаться, кроме желания умереть в одиночестве, без чужих взглядов, а у него нет внятных причин мешать ему в этом, но всё равно один убегает, а другой догоняет, потому что так…
Потому что так устроен мир.
Моги, в общем-то, знал, что увидит, но почему-то, когда он за очередным поворотом увидел на лестнице лежащего Лайта, это стало для него неожиданностью. Кажется, он все-таки на самом деле не хотел его находить. Но когда нашел…
Когда нашел, стало не до того, чтобы разбираться в своих не очень-то важных и нужных чувствах. Потому что мальчишка был еще жив. Потому что он, чёрт возьми, умирал. Потому что его еще можно было спасти и это надо было сделать, и помешать этому в равной степени могли ненависть и жалость.
Он торопливо перевязывал, фиксировал и зажимал, будто на тренировочном занятии, будто это был пластиковый манекен, который не вздрагивает и не стискивает зубы при каждом прикосновении, и не смотрит на тебя, и не дышит неровно, часто, с прорывающимися стонами, и будто на самом деле совсем не хочется, чтобы следующий вздох стал последним, чтобы это всё кончилось уже наконец. Правда, эту отстраненность не получилось удержать надолго, достаточно было один раз что-то бездумно сказать вслух, и пошло-поехало. «Ничего, сейчас… Потерпи, сынок… Ничего, всё будет хорошо… Держись… Так, прижми здесь, ладно? Крепче, ага… А я здесь… Потерпи, мальчик…»
Самому же стыдно, а куда денешься?
***
- И долго еще ждать?
- Пятнадцать минут.
- Пятнадцать минут… Почему нельзя хотя бы приблизительно дать нам понять, зачем это всё было нужно? Зачем мы здесь?
- Мацуда, вы и другие полицейские… Вы просто оказались в ненужное время в ненужном месте. Ниару, я так понимаю, наплевать на вас, для него главное – достать меня. Кире тоже наплевать на вас, для него главное – достать Ниара. А погибнуть из-за этого всего можете вы – потому что Кира хочет убить Ниара, а Ниар думает, что Кира – это я.
- Поэтому…
- Поэтому мы все стоим здесь и молчим. Ты помнишь, прийти сюда всей командой была не моя идея. А некоторых так и вовсе привезли сюда силой. Так что я ничего не мог сделать против этого. Хотел бы, да не вышло.
Не вышло.
***
Лайт мотнул головой от боли и затих в очередной позе, которая сначала казалась почти удобной, хотя и знал, что это тоже ненадолго. Постарался сконцентрироваться на чём-нибудь земном и терпимом – на ступеньках, врезающихся в спину и затылок острыми краями, на постоянно уплывающем куда-то за грань понимания бормотании Моги, на пылающих пятнах закатного солнечного света на стене против окна. Снова дернулся и снова замер, сдерживая хриплый стон. Мокрая от крови одежда мерзко холодила кожу. Хотелось пить. И сдохнуть. И жить хотелось – еще больше, чем сдохнуть. И избавиться от этого бесполезного человека рядом, все они бесполезные, все, ни на кого нельзя было рассчитывать, никому нельзя верить…
Моги достал из кармана телефон, начал звонить куда-то. Лайт попытался прислушаться.
— Да я выйду, покажу где, что за отговорки… Подожди… Подожди, говорю. Мне наплевать, что сказал Ниар. Да, он нас всех спас, подари ему за это еще один конструктор, но подчиняться ему мы не обязаны. Что? Легенду потом придумаете. Послушай, если через десять минут здесь у дверей не будет стоять «скорая помощь», я кому-нибудь откручу голову. И это не будет игрушка из коллекции Ниара, честное слово… Да. Да, именно так. Хорошо, отключаюсь.
Лайт никогда не слышал, чтобы Моги с кем-то говорил так рассерженно и даже озлобленно… Нет, чтобы Моги так говорил о ком-то. Неужели…
Тёмная надежда снова ударила в голову предчувствием близкой победы. Надо было только скрыть это чувство. Не дать увидеть, что понимаешь свое везение. Свое сумасшедшее, дикое, нечеловеческое везение…
Моги засунул телефон в карман. Посмотрел на Лайта. Тот торопливо прикрыл глаза. Это нормально, что торопливо. Так и надо. Всё естественно.
Шорох, прикосновение и вес какой-то грубой ткани, запах одеколона, более сильный, чем раньше. Тепло. Лайт коротко всхлипнул, не столько от боли или там умиления, сколько от некстати подкатившего истерического смеха: Моги, милый мой Моги, какой же ты банальный, такими, как ты, грех манипулировать, но не делать этого – еще более непростительный грех. Большая и почему-то холодная рука провела по лбу и щеке Лайта, отделив прилипшие к влажной коже волоски.
- Держись, мальчик. Еще немного осталось. Потерпи.
Лайт повернул голову, пытаясь чуть прикоснуться губами к руке Моги, но промахнулся, и вместо этого получился какой-то собачий тычок носом в ладонь. Но, в общем, тоже неплохо. Рука отдернулась, но не сразу. Хороший знак. Потом Моги поправил пиджак, которым был накрыт Лайт, и вроде как больше ничего не собирался делать. Надо было не упускать момент.
С трудом разлепив губы, Лайт хрипло проговорил:
- Зачем? Моги… зачем это? Меня всё равно… скоро казнят…
- Зачем… — повторил полицейский. Лайт открыл глаза. Моги сидел рядом с ним на ступеньках, сосредоточенно глядя в пространство, его волосы тускло блестели в последних солнечных лучах. Через несколько секунд он снова заговорил: - Лайт, ты совершил ошибку, ужасную, роковую ошибку… Но ты все-таки… Всё-таки думал, что ты на стороне закона. И я не хочу, чтобы… Чтобы ты был побежден беззаконием. Это было бы неправильно.
- Я понимаю, — сказал Лайт, тоже после небольшой паузы. А потом добавил: - Прости.
Пробормотав себе под нос что-то вроде «Нужны мне твои прощения», Моги ответил:
- У меня тебе не за что прощения просить.
- Я не хотел, чтобы тебя убивали… Спроси кого хочешь, встречи потребовал Ниар…
- Молчи.
- Не уходи, ладно?
- Я не уйду.
- Я не хотел, чтобы тебя убивали. Ты не поверишь, но я… не хотел…
- Молчи.
***
- «Какой цвет вы любите больше всего?» Лайтик, какой?
- Красный…
- Ага… А ярко-красный или темно-красный?
- Просто-красный.
- Хи-хи… Ладно, так и запишу… А какое твое любимое животное?
- А можно написать, что у меня нет любимых животных?
- Ну… Можно, наверное. Но неужели совсем-совсем никаких нет?
- Пиши дельфинов.
- А почему дельфинов?
- Ну ничего не пиши.
- Ладно… «Опишите ваш идеал женщины».
- Ну, Лайт, ты попал…
- А ты не мешай!
- Мне никто не мешает, и я не попал… Понимающая, верная… эффектная…
- Ой… Ладно, записываю… Так… «Опишите ваш идеал мужчины». Ну, это не обя…
- Умный, добрый и большой! Дальше?
- Гм… Ладно…
- Как-то ты слишком быстро ответил.
- Нет смысла тянуть время, когда отвечаешь на вопрос, который ничего не значит.
Нет смысла…
***
Моги сидел на всё той же проклятой лестнице, голова Лайта – Киры – лежала у него на коленях, и было непонятно, кому от этого неудобнее. Хотя он не был уверен, понимает ли еще Лайт, в какой позе он лежит, где находится и кто за это всё в ответе. Казалось, он слабеет на глазах. Но по крайней мере он уже не пытался заводить философские разговоры. Тишина нарушалась только рычащими стонами Лайта и недовольным сопением самого Моги, который никак не мог дождаться телефонного звонка и подозревал, что никогда и не дождется. Он снова достал телефон и, окончательно измазав кнопки кровью, начал снова звонить Айзаве, но его прервал голос Лайта:
- Не надо…
- Что?
- Не надо, не унижайся… перед ними… Всё зря, а ты… тебя только начнут считать предателем.
- Предателем… - повторил Моги. – Молчи лучше.
- Канзо, не надо, мне всё равно не жить. Давай просто… Ничего не надо… Всё кончено…
- Лайт. Перестань. Я как раз хотел сказать… Ты ведь можешь стереть себе память? Забыть, что ты был Кирой? Как ты делал тогда, еще при жизни Рюзаки. Мы что-нибудь придумаем.
Лайт помотал головой:
- Бесполезно. Ниар, он всё равно… от меня избавится, у него ведь теперь есть тетрадь… Для него главное – отомстить за Рюзаки, он ни перед чем… не остановится… А я… хочу знать, за что умираю. Лучше так.
- Неправда, он не такой. Он странный, но… - Моги замялся, подбирая слова, но так и не продолжил. Нет, он, конечно, не верил, что в случае, если Лайт перестанет быть Кирой, Ниар всё равно постарается ему отомстить. Нет, нет, Ниар, конечно, относится к смерти чересчур равнодушно, но именно поэтому он не будет убивать, это бред. Моги опять потянулся к телефону, но Лайт остановил его, вцепившись пальцами здоровой руки в его пояс, уткнувшись головой куда-то в живот и пробормотав:
- Не надо, никого не надо, пусть… пусть всё будет так, жалко, что так… что только сейчас… и тебе противно…
- Мне не противно… - попытался возразить Моги, придерживая его за плечи. – Да не рыпайся ты, тебе же хуже будет…
- Тебе противно… - повторил Лайт. Он вдруг снова обмяк – Моги даже подумал, что он потерял сознание, - но тут же снова заговорил, тихо и невнятно: - Канзо… Раз уж оно так вышло… Ты можешь поцеловать меня?
- Какого чёрта? – взвился Моги. Потом уже спокойнее сказал: - Как бы оно ни вышло, потом ты же сам об этом пожалеешь.
- Канзо, нет никакого «потом»… Я не хотел, чтобы было вот так… Но раз уж дальше некуда, пожалуйста… Ты всегда был для меня… важным. Мне незачем врать, сейчас незачем… Считай, что на прощание…
- Я понимаю. – Моги вздохнул. – Как всё действительно по-дурацки в жизни получается…
Он неловко нагнулся над Лайтом и осторожно чмокнул его куда-то между щекой и подбородком. Ощущение было странное. Но не неприятное. Даже мысль о том, что, чёрт побери, искусственное дыхание сейчас было бы не менее уместным, не мешала.
Пронзительно зазвонил телефон. Моги отдернулся от Лайта, будто кто-то вошел и мог их видеть. Прежде чем ответить на звонок, снова посмотрел на парня.
С ума сойти. Он еще и улыбался.
***
- Кстати, это Моги, единственный наш сотрудник, которого ты не знаешь. Лайт… Лайт, ты меня слышишь?
- Да, конечно, извините. Очень приятно.
- Моги, это… Ну, ты моего сына и так знаешь.
- Да, так уж вышло. Привет, Лайт.
- Мне кажется, я действительно вас где-то уже видел… В университете, да?
- Значит, ты меня все-таки заметил?
- Ну еще бы… Разумеется, я должен был догадаться, что вы следили за мной. Это ведь вы выяснили, что я встречаюсь с Мисой?
- Лайт, ты еще в университете подумал, что кто-то может за тобой следить?
- Нет, Рюзаки, нет. И мысли такой не было.
- Ты всегда запоминаешь всех, кто ходит на одни лекции с тобой?
- Не всех. Ладно, что мы говорим непонятно о чём? Вернемся к делу…
***
Бог смерти вылез откуда-то из потолка, плавно опустился вниз и сел рядом, на освободившееся место. Сразу начал что-то говорить, потом осекся, замолчал, задумчиво склонился над Лайтом.
- Ты меня слышишь вообще?
Ну да, разумеется, он его слышал, особенно сейчас, когда он был так близко. Будто где-то щелкнул невидимый тумблер, почти полностью отключающий боль, и холод перестал пугать, стал уютным и спокойным, зовущим к себе, в вечный покой. Старая шутка, Лайт давно о ней знал. Как и о том, что это и убить могло бы в какой-нибудь другой ситуации.
- Ну ты даешь, это было действительно неожиданно. Я ведь уже собирался тебя записать, вот уже тетрадь достал, а тут такое! Так что, пожалуй, я еще с тобой потусуюсь. Ну, насколько долго – это уже от тебя зависит… Лайт! Ла-айт, я с тобой разговариваю.
- Лучше бы ты меня записал, - сказал Лайт с горечью.
- А что случилось-то? Вроде всё неплохо складывается. И он, кажется, действительно в твоем вкусе.
- Рюук, - сказал Лайт тихо. – Знаешь, думают… что подлость – это врать в своих интересах… Они ни хрена не понимают, Рюук… Подлость – это говорить правду в своих интересах. Рюук, отвяжись, оставь меня в покое, вы все оставьте меня в покое!
- Да ну тебя, - сказал бог смерти. Подумал немного, решил всё же не отступать от сказанного и сохранить этому психу жизнь еще хотя бы на несколько дней, а там как получится. Он еще способен быть забавным.
Послышался шум. По лестнице поднимались люди.
Заголовок: нет
Автор: ilana
Фэндом: Death Note
Рейтинг — G
Персонажи: Лайт, L
Категория: джен
Жанр: драббл, AU, стёб
Аннотация: На фест по заявке II-9 (Лайт|L. Супергеройское АУ. «Вашу бы энергию да в мирных целях»).
Статус: Закончено
1225 словНачалось это, наверное, с пожара в университетской библиотеке.
Как только девчонки заорали, один из засидевшихся в читальном зале ботанов - тот самый, которому за мозги и общую безобидность прощали манеру задирать ноги на стол и говорить исключительно заумью, - оторвался от книги, уставился на язычки пламени, весело перебегавшие по переплетам книг и скукоживающимся страницам журналов на одной из полок. И сделал какое-то странное, почти незаметное движение рукой - сжал ее в неплотный кулак и махнул в сторону огня.
И огонь погас.
Другой студент, сидевший рядом с ним - тот самый, которому за мозги, спортивные успехи и хорошие манеры прощали то, что он вообще такой правильный существует, - злорадно усмехнулся и, положив ему руку на плечо, сказал:
- Вот я тебя и раскусил.
- А? - переспросил первый ботан, засунув палец в рот и с таким вот идиотическим видом поворачиваясь к соседу.
- Ты - Эл, - сказал второй, скрестив руки на груди с победным видом. - Только он так умеет. Конец твоей конспирации, мистер Развязанные Шнурки.
- В таком случае, - не вынимая пальца изо рта, заявил первый, - мне придется предположить, что ты - человек, который ничего не предпринял для борьбы с пожаром, но при этом не потерял присутствия духа, направил всё внимание на меня, человек, который, скорее всего, его и устроил, причем на расстоянии, - второй при этих словах только презрительно скривился, - что ты, с вероятностью 90%, Кира.
- Это не доказательства, - пожал плечами второй.
- То, что ты видел, тоже, - развел руками первый. - Должен тебе заявить: ты облажался по полн...
- А как насчет вот этого? - спросил второй и врезал первому кулаком в нос. Тот полетел на пол кувырком вместе со стулом. Кира немного разочарованно смотрел на него - вообще-то он рассчитывал на реакцию, более приличествующую супергерою с десятилетним стажем.
- Разумеется, - уныло сказал Эл, поднимаясь и ставя стул на место. - Только этого и можно было ожидать от преступника и убийцы, которого я сейчас лично доставлю в полицию...
- Я не преступник, - прошипел Кира, снова бросаясь на него, - и не убийца, и это ты преступно стоишь на пути Справедливости!
- ...или в дурдом, это уж как получится, - закончил Эл, слегка поморщившись, когда Кира врезался в окружающее его энергетическое поле.
- А как насчет этого? - Кира злобно захохотал. Помещение начали пронизывать светящиеся плазменные шнуры, вытягивающие энергию из защиты Эла. Последние еще остававшиеся в читальном зале люди побыстрее поползли к выходу.
- И это всё? - с убийственным спокойствием спросил Эл, чуть встряхнув руками. Светящиеся линии замигали и начали гаснуть одна за другой.
- Теперь мы в тупике, - констатировал Кира. - При таком низком уровне энергии никто из нас не может ничего.
- Я знаю капоэйру, - предупредил Эл, становясь наизготовку.
- А у меня есть дедушкина катана.
- И где она? - поинтересовался Эл.
- Ну извини, дома забыл. - В следующее мгновение в Эла полетел стол. А во второе - Кира выпрыгнул в окно с четвертого этажа. Эл, выкарабкавшись из-под завалов мебели и книг, вылетел за ним.
Так университет лишился двух лучших студентов, а город - двух тихих и по-своему полезных, но конкурирующих друг с другом защитников.
Через год Кира обзавелся стадами фанатов, подобающей суперзлодею подружкой - готичной сисястой блондинкой-психопаткой, - и ужасной репутацией. Эл же собрал отряд тайных помощников, которых время от времени посылал на разборки с врагом, чтобы они путались под ногами у Киры, а не у него самого. Кроме того, оба они всё это время усердно прокачивали способности: Кира делал это, каждодневно шмаляя молниями в мелких грабителей, Элу было достаточно кушать много пирожных в тишине и уединении. Где-то раз в месяц кто-нибудь из них - чаще Эл - находил очередное тайное убежище другого, пытался выкурить его, шел на штурм вместе с теми или иными сторонниками, добивался того, что противнику все-таки надоедало сидеть внутри и он вылетал наружу, и в результате весь квартал оказывался полуразрушен, а оба парня с трудом уносили ноги, нередко оставшись каждый в твердой уверенности, что второй не выжил. Но они выживали, и всё повторялось заново. Более редко случалось такое, что они просто сталкивались где-то в городе. Эти непредвиденные стычки почему-то оказывались еще более жестокими, чем запланированные.
Встреча у захваченного террористом магазина не была ни запланированной, ни случайной. Эл прибыл туда, чтобы спасти выживших и обеспечить наказание виновных по закону, Кира - чтобы прибить преступников на месте. Но каждый из них двоих знал наверняка, что найдет там и главного врага.
- Я не дам тебе позволить этим двоим жрать тюремные харчи! - заорал Кира, сходу обрушивая на террористов пучок из десяти молний сразу. Молнии привычно отразились от очередного энергетического щита и змейками расползлись по полу, заставив заложников попрыгать. - Эл, ты!.. Ты спасаешь подонков, подвергая риску жизни мирных людей! Где ты, выродок? - он огляделся по сторонам.
- Подвергаешь их риску ты, а не я, - заметил Эл, выходя из-за колонны. В отличие от Киры, который обзавелся за это время специальным ярким прикидом, он по-прежнему ходил в футболке и джинсах. Впрочем, возможно, это и был его супергеройский костюм. - Новые штаны? Они идут тебе лучше, чем те, которые ты порвал во время нашей прошлой встречи.
- Я найду способ тебя заткнуть! - рявкнул Кира. Колонна разлетелась мелкими осколками. Эл зажмурился, отмахиваясь от мелкой пыли, которая проникла через защиту. - Сколько можно прикрываться законом и защищать не тех, кого надо защищать... - Пол вокруг Эла покрылся трещинами и провалился, но тот успел отпрыгнуть в сторону.
- Сколько можно прикрываться справедливостью и убивать вместо того, чтобы защищать хоть кого-нибудь? - порывом ветра Киру чуть не сдуло с подоконника, на котором он стоял.
Но он удержался и вернул этот вихрь обратно Элу, уже раскаленным, крикнув:
- Ты только и умеешь, что повторять за мной! Для улучшения мира ты не сделал ничего...
- Да я десять лет улучшал мир, пока ты не начал опять его портить! - заорал Эл, поливая Киру узколокальным ливнем. - Думаешь, мне никогда не хотелось пойти и прибить всех, кто мне не нравится? Но люди не могут жить в мире, где даже закон непредсказуем и несправедлив, это надо оставить преступникам, понимаешь ты это, дурья ты башка?
- Зар-раза... - пробормотал Кира, попробовав изобразить маленькую молнию и убедившись, что сейчас, в промокшем виде, он не получает от этого ничего, кроме уколов электричества - самому себе, разумеется. - Да не должно быть никаких преступников в правильном мире, не-долж-но, понимаешь ты это, упертый идиот? - Здание задрожало, с потолка посыпалась облицовочная плитка.
- Не должно быть? Замечательно!!! Сделай одолжение, убей сам себя!
- Что, хочешь, чтобы и здесь я выполнял за тебя твою работу? Нет уж, свернуть мне шею тебе придется своими собственными руками!
- Да не собираюсь я пачкать об тебя руки, самовлюбленный ты псих! Не дождешься!..
- Так, тихо, - сказала одна из заложниц, направляя подобранный пистолет на скукожившихся в углу и уже приготовившихся к смерти террористов. - Я отмыкаю цепь, которой он вас скрутил, а вы ме-едленно отсюда выходите. Вместе с нами.
- Да, надо валить, - сообразили другие заложники - те из них, кто не убежал сразу, - и начали пробираться к выходу из рушащегося магазина, навстречу полиции, скорой помощи и прочим человеческим экстренным службам. В хвосте шла девушка, держа пленников под прицелом.
- Вашу бы энергию, да в мирных целях... - пробормотала она через пять минут, оглянувшись на загоревшееся здание. В дыму можно было различить две катающиеся по полу фигуры, красную и джинсово-синюю, которые увлеченно молотили друг друга кулаками. Вечер начинался просто замечательно.
Ладно, к делу. Вывешу здесь наконец-то все свои фестовые драбблы - ну, те, которые раньше не выкладывала. Но если где повторюсь, извините уж, я не со зла
Заголовок: Претендент
Автор: ilana
Фэндом: Death Note
Рейтинг — G
Персонажи: Лайт, ОЖП
Категория: джен
Жанр: драббл
Аннотация: На фест по заявке 1 - 32 (Лайт каким-то образом выжил, был признан психически ненормальным, вылечен, его выпустили из тюрьмы, он пытается устроиться на работу, драмостеб "я был школьником, студентом, Богом. начальником полиции").
Статус: Закончено
1392 словаОна уже собиралась закрывать дверь, когда к ней приблизилась какая-то фигура. Да, именно так она его для себя и обозначила – не «человек», а «фигура». Неопределенного возраста, с волосами непонятного белесого цвета (что он просто почти седой, Мидори поняла не сразу), с тусклым бегающим взглядом, неуверенными движениями, весь какой-то перекособоченный, в общем – это слово тоже быстро подобралось и уже не собиралось отцепляться – пришибленный.
- Вы ко мне? – уточнила Мидори.
- Да, - кивнул посетитель. Голос у него был, вопреки первому впечатлению, приятный, и выражение лица тоже стало на мгновение очень даже милым, так что Мидори даже стало как-то неловко оттого, что этот «пришибленный» может быть вполне симпатичным человеком, не переставая при этом быть всё же… пришибленным. – Извините за беспокойство, и за то, что пришел так поздно в такие времена… Я тут насчет работы. Ваша фирма ищет программиста, так что…
- А, понятно. Заходите. – Мидори снова открыла дверь и впустила его. – Как видите, фирма у нас… Ну, такая вот фирма. Не самая блестящая.
- Ничего, для меня в самый раз, - усмехнулся посетитель, оглядываясь по сторонам. Мидори нахмурилась. От претендента на рабочее место слышать открытым текстом, что и фирма, действительно, сплошной отстой, и сам он как работник никуда не годится – это как-то не очень воодушевляет. Хотя, конечно, была еще надежда, что пришибленный имеет в виду что-нибудь другое, не мог же он так откровенно хамить с такой мечтательной улыбкой. А с другой стороны, не мог же он всерьез почитать за счастье старенький комп в холодном углу, к которому еще, как это тут нередко водилось, припихнули три не поместившихся в основном помещении склада ящика с яблоками.
- Значит, вы программист?
- Вроде того. А у вас какой язык используется?
А вот задавать такие вопросы слишком рано и портить весь план разговора – это уже свинство. За которое надо отвечать.
- Биттон, - выдала Мидори первое пришедшее в голову слово.
- Замечательно, - посетитель улыбнулся краешком губ. – Мой любимый язык программирования.
Мидори мрачно подняла на него глаза:
- Это вы так шутите, надеюсь?
- А вы?
Выкрутился ведь. Непонятно как, но выкрутился. Чёрт побери, Мидори даже начала чувствовать к нему некоторое расположение. Не отменявшее того факта, что программистом этот тип, скорее всего, никогда не был. Оставалось только как-то вытянуть из него признание в этом и отправить восвояси. Документы, что ли, спросить?
Пока Мидори думала, посетитель снова заулыбался, на этот раз смущенно, и сказал:
- Забыл представиться. Извините. Ягами Лайт, пишется как…
Мидори было абсолютно всё равно, как его имя пишется. Она всё равно не собиралась его нигде записывать. Быстренько представившись в ответ – Накано Мидори и всё такое, - она спросила:
- Так всё-таки что там у вас с языками программирования?
- Ну, языка под названием «Биттон» я, конечно, не знаю. Любой другой, если и не владею им сейчас, буду знать через три дня.
- Это несерьезно…
- Вот это как раз вполне серьезно.
- Вы ведь никогда не работали программистом, да?
- Да. И образования специального у меня нет.
Мидори выдохнула. Она уже не надеялась на то, что этот тип признается так быстро и так по-полному.
- Конечно, ваши решения заслуживают уважения, но… вам ведь не обязательно начинать свою… э-э… карьеру именно в моей фирме, правда?
- Ну а почему бы и не в ней? – Нет, все-таки этот тип был не столько пришибленным, сколько неправдоподобно, нечеловечески наглым. – Я просто влюбился в этот подвал с ящиками. А если вы против непрофессионалов… Вам юрист не нужен? Случайно.
- Что?
- Это бы вполне соответствовало моему образованию. Оно у меня высококлассное, кстати.
- Рада за вас.
- Да радоваться, в общем-то, нечему.
- В общем-то, да.
Посетитель молчал, с его лица уже сползла дружелюбная улыбочка, и он снова стал «пришибленным», и «фигурой», а не «человеком», и смотрел он в каком-то непонятном направлении, исподлобья, и, в общем, непонятно было, чего он еще тут ждет – и чего ждет сама Мидори. Но когда она совсем уже было решилась сказать, что пора закрываться и уходить, причем одному из них – насовсем, этот Ягами-как-там-его снова заговорил:
- А ночной сторож или что-то в этом роде вам не нужен?
Мидори даже слов для ответа сразу не нашла.
- Ночной сторож? А вам-то это нужно? Вы же программистом собирались быть.
- Ну вы же видите, в моём положении не выбирают.
- Сторожем вы, конечно же, тоже никогда не были.
- Естественно.
- Вы вообще хоть кем-то были? – раздраженно спросила Мидори и тут же пожалела о своих словах. – То есть понятно, что были, но кем?
- Я был… - посетитель нервно пожал плечами. – Школьником, студентом… Богом. Начальником полиции.
Мидори задумчиво смотрела на него, пытаясь прикинуть, не окажутся ли все-таки ее собственные жизнь и здоровье в опасности, если она попытается как-то выпроводить этого типа. А тот, надо полагать, расценил ее сосредоточенное молчание правильно, потому что остановил свое перечисление и сказал:
- Вы сейчас гадаете, не съехала ли у меня крыша?
- Честно говоря, да.
- Так вот, не сомневайтесь: я психически здоров. Официально. Уже полгода как. Несмотря на плохую наследственность.
- А-а… - Мидори вздохнула. – Но это же, как вы понимаете, не значит, что я должна тут же радостно взять вас на работу программистом. Или ночным сторожем.
- Понимаю. У меня действительно нет никаких данных для работы сторожем. Кроме разве что умения решать кроссворды.
- А… А насчет начальника полиции – это была шутка, или…
- Не шутка и даже не бред.
- Понятно…
- Бред – это насчет бога. Официально.
- Я догадалась… А что, неофициально это не…
- Всё в прошлом, Накано-сан. Всё в прошлом.
- Я понимаю…
- Да ничего вы не понимаете.
Мидори с опаской посмотрела на экс-бога, но вид у того был самый что ни на есть мирный.
- Мне очень жаль, - сказала Мидори. – Я думаю, вы обязательно найдете работу. Только не в моей фирме. Она, я думаю, все-таки слишком скромная для бывшего начальника полиции.
Показалось это Мидори или на этих словах глаза посетителя недобро блеснули? Но ответ его агрессивным не был:
- Мне действительно очень хотелось работать именно на вашем складе. Я уже подумал, вот, дескать, моя судьба… Но, как видите, ошибся.
Мидори насторожилась. Тем более что она наконец-то вспомнила: лет пять назад действительно была какая-то громкая и нехорошая история с каким-то большим полицейским начальником, и связана она была ни много ни мало как с Кирой, а что на ее складе точно было лишним, так это маньяк, убивающий других маньяков. Даже если он не обладал на самом деле, как поначалу писали, сверхъестественными способностями, ничего не мешало ему на этот раз взяться за нож, обычный и небожественный.
О том, что это «моя судьба» может относиться к самой Мидори, она, надо отдать ей должное, не подумала, и даже не потому, что никогда не переоценивала свою – и говорить-то смешно – привлекательность для мужчин. Маньячность посетителя явно была направлена в совсем другую сторону, и возможный будущий шеф был для него только возможным будущим шефом, независимо от пола и внешности. Но вот представлять себе тихого пришибленного Ягами, с такой же нервной ухмылкой закапывающего в этом укромном подвале десяток неправедных трупов, было очень неуютно.
- А что такого здесь может быть интересного для…
- Бывших богов? – Ягами усмехнулся. – Видите ли… - Он подошел к ящикам. Взял из верхнего большое красное яблоко. – Одной из составляющих моего бреда – чрезвычайно, надо сказать, сложного бреда и чрезвычайно убедительного, вместе со мной еще пятерых пришлось лечить от таких же глюков, один до сих пор не вылечился… - Кажется, он этим еще и гордится, мрачно отметила Мидори. – Так вот, одной из его составляющих была возможность того, что, если я подброшу яблоко… оно зависнет в воздухе.
Мидори сознавала, что как-то слишком внимательно смотрит на яблоко, на то, как этот чокнутый, не переставая болтать, подбрасывает его и ловит, подбрасывает и ловит, и что это всё действительно бред, и что участь тех пятерых совсем не завидна – но в момент, когда на последних словах Ягами оно взлетело в воздух особенно высоко, владелица склада невольно затаила дыхание.
Яблоко упало, глухо стукнувшись об пол, и откатилось к стене. Они оба проследили его падение – Мидори с глупым разочарованием, Ягами с презрительной грустью. Потом он добавил:
- Но этого уже очень давно не случалось, - и пошел к двери, опустив голову. Мидори понимала, что останавливать его незачем. Максимум можно было пожелать удачи.
Оставшись одна и защелкнув замок изнутри – почему-то очень хотелось, чтобы между ней и этим Ягами была запертая дверь, и не хотелось выходить в город, по которому ходил он, - она долго стояла в кабинете, тупо глядя куда-то в угол. Потом подобрала яблоко. Механически вытерла с него пыль.
И, сама себя боясь, подбросила высоко к потолку.
Заголовок: нет
Автор: ilana
Фэндом: Death Note
Рейтинг — G
Персонажи: Рюук, Мацуда, Сатико
Категория: джен
Жанр: драббл, POV
Аннотация: На фест по заявке 1 - 48 (Рюук, Мацуда, Сатико; PG-13, POV, "Я видел(а) всё от начала и до конца").
Статус: Закончено
1476 словЯ видел всё, от начала и до конца.
Это был спектакль одного зрителя, в котором люди сражались, любили, ненавидели, страдали и умирали только потому, что мне это было интересно, и до тех пор, пока мне это было интересно. История про «оброненную в мире людей тетрадь» и про человека, который ее подобрал. Уже через несколько дней после этого я стоял в его комнате и слушал, как он рассказывает о своих планах, и думал о том, что если они реализуются хотя бы на малую долю — можно будет считать, что я подбросил людям тетрадку не зря. А потом он выполнил все свои тогдашние обещания. Кое-что даже перевыполнил. Если понимать, что важно, а что нет, разумеется.
Я видел, как он торопливо выписывал в мою тетрадь имена, воображая себя чем-то большим, чем он есть, как урывал часы от сна, чтобы казнить побольше и отшлепать человеческое море побольнее, как радовался, перечитывая новости о самом себе. Как бесился, видя в этих новостях не восторги, а оскорбления. Как он загорелся идеей победить детектива, который объявил ему войну, — гораздо сильнее, чем своими теориями о новом мире. Я видел всё, что он делал, чтобы победить в этой войне, — этого больше никто, кроме меня, не видел. Или видел, но не понял, или видел и понял, но уже ничего не вспомнит…
А о том, чего я не видел, он рассказывал. С удовольствием. Кроме каких-то не очень-то мне и нужных смешных человеческих секретов… которые он потом тоже рассказывал.
И как после этой главной победы он пытался сделать вид, будто ему интересно жить дальше, я тоже видел. И как ему показалось, что прошлое вернулось. И как неожиданно — вот облом-то — выяснилось, что он сам уже не готов встретиться лицом к лицу с прошлым.
Я видел, как он проиграл. И видел, как он умер. Это я никак не мог пропустить — я сам его убил. Он просил пощады, цепляясь за мои колени. Глупый. Мог бы понять, что ни один спектакль не может быть бесконечным и очень важно правильно найти момент, когда нужно опустить занавес.
Я видел всё, от начала и до конца. Так уж получилось. Шеф до развязки не дожил. Я не уверен, что было бы лучше, если бы он увидел эту развязку, — я вообще по жизни мало в чём бываю уверен… Ладно, речь не об этом. А о том, что я действительно видел, как всё начиналось — как Кирой заинтересовался Интерпол, и как обсуждение зашло в тупик, и как на сцену вышел человек в маске и открыл ноутбук. Я помню эту букву «L» на большом экране и механический голос. Было жутковато и… весело.
Если бы я знал, что будет дальше, я бы не относился к этому как к увлекательному приключению, это уж точно.
Я был среди тех пятерых, кто доверял Элу и кому доверял Эл. Иначе и быть не могло, я знал, что шеф останется, и знал, что останусь вместе с шефом, да и терять мне, в общем-то, было нечего — кроме вот как раз участия в этом деле. И я оказался одним из немногих людей, знавших Эла в лицо. Я этим гордился, еще бы. Тем, что работаю с самим Элом, и тем, что сражаюсь против самого Киры. А потом я радовался, что у нас такая классная команда, где было бы совсем хорошо работать, если бы, собственно, не Кира и не Эл, потому что всё было уже совсем не так радужно, и Эл начал подозревать Лайта, а шефа прессовало начальство, а следствие всё не продвигалось, и чем дальше, тем всё это больше запутывалось в какой-то гадостный клубок, в котором становилось непонятно, кто прав и кто виноват. А я на всё это смотрел и мало чем мог помочь. Я был только пешкой, и каждый новый ход мог смести меня с доски.
Но я видел всё. Я прыгал с балкона, устраивая представление перед каким-то очередным Кирой, и два часа повторял подвиг Тейлора на «Сакура-ТВ». Я был знаком с тремя богами смерти. Меня три раза записывали в тетрадь для убийств: дважды фальшивым именем и последний раз — в фальшивую тетрадь. На моих глазах умерли Эл и шеф. Как бы всё ни поворачивалось, почему-то я всегда оказывался в центре событий и почему-то всегда сам оставался жив при этом. И убил Киру тоже, можно сказать, я, так что я знаю как никто другой, чем всё закончилось. Хотя, уж поверьте, предпочел бы этого не знать.
Наверное, было бы нормально и правильно, если бы мне теперь каждую ночь снились кошмары, в которых я снова и снова стреляю в Лайта и он снова и снова кричит и корчится в грязной луже на полу. Но он почему-то всегда снится мне по-хорошему, будто ничего и не было. Мы просто разговариваем о какой-нибудь ерунде, шутим, едем куда-нибудь в машине… И только в момент пробуждения я понимаю, что плачу как придурок, и вспоминаю, почему — понимаю, что он мертв, что все мертвы, что уже ничего и никогда не будет хорошо. Но в самих снах — нет. Наверное, это потому, что я никогда по-настоящему не верил в его виновность. Смешно, я переживал, каково же ему приходится под тяжестью этих постоянных обвинений. И не знал, какую тяжесть он должен был нести на самом деле…
Таким вот я был дураком. Но я всё видел. Правда.
Я видела всё, от начала и до конца. Двадцать четыре года. Больше ему не было выделено. Не знаю, изменилось бы что-нибудь или нет, если бы это можно было знать заранее. Он, в общем-то, и так торопился жить. Только вот… Есть люди, которые за пять минут разговора с ними могут дать столько тепла, что потом вспоминаешь их долгие годы, даже когда людей этих, может, нет давно на свете. А Лайт был другим. Он восхищал, удивлял, иногда пугал. Но с ним никому не было хорошо и спокойно. Он обжигал, а не грел. И, мне кажется, он это понимал или по меньшей мере чувствовал — и именно поэтому вкладывал всё больше сил в то, чтобы еще сильнее восхищать и пугать, раз уж ему не дано что-то другое. Мне кажется, если бы ему кто-нибудь сказал, что он может быть кому-то ценен просто так, не за ум или примерное поведение, не за первое место в еще одном рейтинге или помощь отцу в работе, а сам по себе, вместе со всеми своими ничего особенного не значащими милыми мелочами, даже вместе со своими недостатками, — он бы попросту не поверил. А окружающим приходилось принимать его правила игры: он был очень убедительным в роли первого ученика…
Вот и когда он объявил, что тоже хочет поймать Киру, его вряд ли кто-то смог бы отговорить. Да, казалось невероятным, что это может ему удаться, но то, что он уже успел сделать, тоже было невероятным, разве не так?
А вот то, что он ушел к Мисе, в его образ уже не вписывалось, какой бы идеальной парой они ни выглядели, поэтому я так до конца и не поверила, что всё было именно так, как они рассказывают, хотя это я, конечно, глупости говорю — разумеется, он вполне мог ее полюбить, не человек он, что ли, чтобы не влюбиться просто так в красивую девушку…
Так или иначе, он ушел, и я его почти не видела в последние годы — я и мужа-то редко видела. И что происходит, толком не знала — они далеко не всегда рассказывали мне, что происходит, но если люди исчезают куда-то на недели и месяцы, а потом возвращаются мрачные, похудевшие, со свежими шрамами и без желания распространяться о случившемся, то необязательно выяснять, в какие именно неприятности они вляпались. Они ловили Киру — это всё, что мне полагалось знать, и мне этого вполне хватало.
Не думаю, что мне, не говоря уже о Саю, было легче от этих их возвышенных стремлений, но по крайней мере было легче им оттого, что я не мешала им исполнять то, что они считали своим долгом. Который они в конечном счете выполнили, разве нет?
Я так, наверно, никогда и не узнаю, что случилось на том складе, где его убили. Те, с кем я разговаривала после этого, были не самыми болтливыми людьми на свете — Мацуда почему-то стал меня избегать с тех пор, и, если честно, я об этом не жалею, — так что поначалу они и вовсе не сказали мне ничего, кроме того, что его убил Кира. Мне пришлось полчаса доставать их осторожными вопросами, прежде чем они соизволили раскрыть одну из тайн следствия и признать, что Кирой оказался кто-то из полицейских. Когда я напомнила, что Кира вообще-то убивает не из пистолета, они торопливо и нескладно объяснили, что на самом деле Лайт умер от сердечного приступа, просто там была такая перестрелка, ну, такая перестрелка, но это всё секретная информация, однако он совершенно точно умер от сердечного приступа, просто он один из всех знал, кто Кира, и поэтому — с облегчением закончили они — его и убили. А кто-то — кажется, Идэ — добавил к этому еще душераздирающую историю о том, как они просто не успели куда-то прийти вовремя, поэтому Лайт и остался с преступником один на один и только он один из пятерых был убит.
Как будто я дура.
Как будто я могу поверить, что у человека, который просто не дождался подмоги — которому еще оставалось на что надеяться — может быть такое лицо.
Я ведь всё видела. Всё.
Эту заявку, скорее всего, с феста удалили, я не могу ее найти. Но я очень неэтичное существо, поэтому свое исполнение всё равно повешу, хотя оно того и не стоит.
Заголовок: нет
Автор: ilana
Фэндом: Death Note
Рейтинг — R за насилие
Персонажи: Лайт, Моги
Категория: слэш
Жанр: драббл, H/C
Аннотация: На фест по заявке: "Лайт/Моги. У Лайта фетиш на больших молчаливых мужчин. « - ...Опишите ваш идеал мужчины. - Умный, добрый и большой!» Можно R."
Статус: Закончено
2036Моги понял, что на правильном пути, когда заметил на потертом бетонном покрытии капли крови – сначала одну, потом больше, целой россыпью. Можно было удивляться, почему их так мало. А можно было просто идти по следу, точнее, бежать, уже почти автоматически сворачивая туда, куда вела редкая цепочка неровных красных пятнышек. Осторожничать причин не было, у того, за кем он шел, не было оружия. Больше не было.
Учитывая, какое оружие у него было, - если бы оно у него осталось, Моги уже был бы мертв.
След обрывался… Нет, сворачивал в здание. И можно было спорить на что угодно, что оттуда он не вышел. Ровной трусцой взбегая по лестнице, на ступеньках и перилах которой тоже там и сям виднелись потеки крови, Моги раздраженно думал, что всё это бессмысленно, бессмысленно с обеих сторон – у Лайта не может быть причины здесь прятаться, кроме желания умереть в одиночестве, без чужих взглядов, а у него нет внятных причин мешать ему в этом, но всё равно один убегает, а другой догоняет, потому что так…
Потому что так устроен мир.
Моги, в общем-то, знал, что увидит, но почему-то, когда он за очередным поворотом увидел на лестнице лежащего Лайта, это стало для него неожиданностью. Кажется, он все-таки на самом деле не хотел его находить. Но когда нашел…
Когда нашел, стало не до того, чтобы разбираться в своих не очень-то важных и нужных чувствах. Потому что мальчишка был еще жив. Потому что он, чёрт возьми, умирал. Потому что его еще можно было спасти и это надо было сделать, и помешать этому в равной степени могли ненависть и жалость.
Он торопливо перевязывал, фиксировал и зажимал, будто на тренировочном занятии, будто это был пластиковый манекен, который не вздрагивает и не стискивает зубы при каждом прикосновении, и не смотрит на тебя, и не дышит неровно, часто, с прорывающимися стонами, и будто на самом деле совсем не хочется, чтобы следующий вздох стал последним, чтобы это всё кончилось уже наконец. Правда, эту отстраненность не получилось удержать надолго, достаточно было один раз что-то бездумно сказать вслух, и пошло-поехало. «Ничего, сейчас… Потерпи, сынок… Ничего, всё будет хорошо… Держись… Так, прижми здесь, ладно? Крепче, ага… А я здесь… Потерпи, мальчик…»
Самому же стыдно, а куда денешься?
***
- И долго еще ждать?
- Пятнадцать минут.
- Пятнадцать минут… Почему нельзя хотя бы приблизительно дать нам понять, зачем это всё было нужно? Зачем мы здесь?
- Мацуда, вы и другие полицейские… Вы просто оказались в ненужное время в ненужном месте. Ниару, я так понимаю, наплевать на вас, для него главное – достать меня. Кире тоже наплевать на вас, для него главное – достать Ниара. А погибнуть из-за этого всего можете вы – потому что Кира хочет убить Ниара, а Ниар думает, что Кира – это я.
- Поэтому…
- Поэтому мы все стоим здесь и молчим. Ты помнишь, прийти сюда всей командой была не моя идея. А некоторых так и вовсе привезли сюда силой. Так что я ничего не мог сделать против этого. Хотел бы, да не вышло.
Не вышло.
***
Лайт мотнул головой от боли и затих в очередной позе, которая сначала казалась почти удобной, хотя и знал, что это тоже ненадолго. Постарался сконцентрироваться на чём-нибудь земном и терпимом – на ступеньках, врезающихся в спину и затылок острыми краями, на постоянно уплывающем куда-то за грань понимания бормотании Моги, на пылающих пятнах закатного солнечного света на стене против окна. Снова дернулся и снова замер, сдерживая хриплый стон. Мокрая от крови одежда мерзко холодила кожу. Хотелось пить. И сдохнуть. И жить хотелось – еще больше, чем сдохнуть. И избавиться от этого бесполезного человека рядом, все они бесполезные, все, ни на кого нельзя было рассчитывать, никому нельзя верить…
Моги достал из кармана телефон, начал звонить куда-то. Лайт попытался прислушаться.
— Да я выйду, покажу где, что за отговорки… Подожди… Подожди, говорю. Мне наплевать, что сказал Ниар. Да, он нас всех спас, подари ему за это еще один конструктор, но подчиняться ему мы не обязаны. Что? Легенду потом придумаете. Послушай, если через десять минут здесь у дверей не будет стоять «скорая помощь», я кому-нибудь откручу голову. И это не будет игрушка из коллекции Ниара, честное слово… Да. Да, именно так. Хорошо, отключаюсь.
Лайт никогда не слышал, чтобы Моги с кем-то говорил так рассерженно и даже озлобленно… Нет, чтобы Моги так говорил о ком-то. Неужели…
Тёмная надежда снова ударила в голову предчувствием близкой победы. Надо было только скрыть это чувство. Не дать увидеть, что понимаешь свое везение. Свое сумасшедшее, дикое, нечеловеческое везение…
Моги засунул телефон в карман. Посмотрел на Лайта. Тот торопливо прикрыл глаза. Это нормально, что торопливо. Так и надо. Всё естественно.
Шорох, прикосновение и вес какой-то грубой ткани, запах одеколона, более сильный, чем раньше. Тепло. Лайт коротко всхлипнул, не столько от боли или там умиления, сколько от некстати подкатившего истерического смеха: Моги, милый мой Моги, какой же ты банальный, такими, как ты, грех манипулировать, но не делать этого – еще более непростительный грех. Большая и почему-то холодная рука провела по лбу и щеке Лайта, отделив прилипшие к влажной коже волоски.
- Держись, мальчик. Еще немного осталось. Потерпи.
Лайт повернул голову, пытаясь чуть прикоснуться губами к руке Моги, но промахнулся, и вместо этого получился какой-то собачий тычок носом в ладонь. Но, в общем, тоже неплохо. Рука отдернулась, но не сразу. Хороший знак. Потом Моги поправил пиджак, которым был накрыт Лайт, и вроде как больше ничего не собирался делать. Надо было не упускать момент.
С трудом разлепив губы, Лайт хрипло проговорил:
- Зачем? Моги… зачем это? Меня всё равно… скоро казнят…
- Зачем… — повторил полицейский. Лайт открыл глаза. Моги сидел рядом с ним на ступеньках, сосредоточенно глядя в пространство, его волосы тускло блестели в последних солнечных лучах. Через несколько секунд он снова заговорил: - Лайт, ты совершил ошибку, ужасную, роковую ошибку… Но ты все-таки… Всё-таки думал, что ты на стороне закона. И я не хочу, чтобы… Чтобы ты был побежден беззаконием. Это было бы неправильно.
- Я понимаю, — сказал Лайт, тоже после небольшой паузы. А потом добавил: - Прости.
Пробормотав себе под нос что-то вроде «Нужны мне твои прощения», Моги ответил:
- У меня тебе не за что прощения просить.
- Я не хотел, чтобы тебя убивали… Спроси кого хочешь, встречи потребовал Ниар…
- Молчи.
- Не уходи, ладно?
- Я не уйду.
- Я не хотел, чтобы тебя убивали. Ты не поверишь, но я… не хотел…
- Молчи.
***
- «Какой цвет вы любите больше всего?» Лайтик, какой?
- Красный…
- Ага… А ярко-красный или темно-красный?
- Просто-красный.
- Хи-хи… Ладно, так и запишу… А какое твое любимое животное?
- А можно написать, что у меня нет любимых животных?
- Ну… Можно, наверное. Но неужели совсем-совсем никаких нет?
- Пиши дельфинов.
- А почему дельфинов?
- Ну ничего не пиши.
- Ладно… «Опишите ваш идеал женщины».
- Ну, Лайт, ты попал…
- А ты не мешай!
- Мне никто не мешает, и я не попал… Понимающая, верная… эффектная…
- Ой… Ладно, записываю… Так… «Опишите ваш идеал мужчины». Ну, это не обя…
- Умный, добрый и большой! Дальше?
- Гм… Ладно…
- Как-то ты слишком быстро ответил.
- Нет смысла тянуть время, когда отвечаешь на вопрос, который ничего не значит.
Нет смысла…
***
Моги сидел на всё той же проклятой лестнице, голова Лайта – Киры – лежала у него на коленях, и было непонятно, кому от этого неудобнее. Хотя он не был уверен, понимает ли еще Лайт, в какой позе он лежит, где находится и кто за это всё в ответе. Казалось, он слабеет на глазах. Но по крайней мере он уже не пытался заводить философские разговоры. Тишина нарушалась только рычащими стонами Лайта и недовольным сопением самого Моги, который никак не мог дождаться телефонного звонка и подозревал, что никогда и не дождется. Он снова достал телефон и, окончательно измазав кнопки кровью, начал снова звонить Айзаве, но его прервал голос Лайта:
- Не надо…
- Что?
- Не надо, не унижайся… перед ними… Всё зря, а ты… тебя только начнут считать предателем.
- Предателем… - повторил Моги. – Молчи лучше.
- Канзо, не надо, мне всё равно не жить. Давай просто… Ничего не надо… Всё кончено…
- Лайт. Перестань. Я как раз хотел сказать… Ты ведь можешь стереть себе память? Забыть, что ты был Кирой? Как ты делал тогда, еще при жизни Рюзаки. Мы что-нибудь придумаем.
Лайт помотал головой:
- Бесполезно. Ниар, он всё равно… от меня избавится, у него ведь теперь есть тетрадь… Для него главное – отомстить за Рюзаки, он ни перед чем… не остановится… А я… хочу знать, за что умираю. Лучше так.
- Неправда, он не такой. Он странный, но… - Моги замялся, подбирая слова, но так и не продолжил. Нет, он, конечно, не верил, что в случае, если Лайт перестанет быть Кирой, Ниар всё равно постарается ему отомстить. Нет, нет, Ниар, конечно, относится к смерти чересчур равнодушно, но именно поэтому он не будет убивать, это бред. Моги опять потянулся к телефону, но Лайт остановил его, вцепившись пальцами здоровой руки в его пояс, уткнувшись головой куда-то в живот и пробормотав:
- Не надо, никого не надо, пусть… пусть всё будет так, жалко, что так… что только сейчас… и тебе противно…
- Мне не противно… - попытался возразить Моги, придерживая его за плечи. – Да не рыпайся ты, тебе же хуже будет…
- Тебе противно… - повторил Лайт. Он вдруг снова обмяк – Моги даже подумал, что он потерял сознание, - но тут же снова заговорил, тихо и невнятно: - Канзо… Раз уж оно так вышло… Ты можешь поцеловать меня?
- Какого чёрта? – взвился Моги. Потом уже спокойнее сказал: - Как бы оно ни вышло, потом ты же сам об этом пожалеешь.
- Канзо, нет никакого «потом»… Я не хотел, чтобы было вот так… Но раз уж дальше некуда, пожалуйста… Ты всегда был для меня… важным. Мне незачем врать, сейчас незачем… Считай, что на прощание…
- Я понимаю. – Моги вздохнул. – Как всё действительно по-дурацки в жизни получается…
Он неловко нагнулся над Лайтом и осторожно чмокнул его куда-то между щекой и подбородком. Ощущение было странное. Но не неприятное. Даже мысль о том, что, чёрт побери, искусственное дыхание сейчас было бы не менее уместным, не мешала.
Пронзительно зазвонил телефон. Моги отдернулся от Лайта, будто кто-то вошел и мог их видеть. Прежде чем ответить на звонок, снова посмотрел на парня.
С ума сойти. Он еще и улыбался.
***
- Кстати, это Моги, единственный наш сотрудник, которого ты не знаешь. Лайт… Лайт, ты меня слышишь?
- Да, конечно, извините. Очень приятно.
- Моги, это… Ну, ты моего сына и так знаешь.
- Да, так уж вышло. Привет, Лайт.
- Мне кажется, я действительно вас где-то уже видел… В университете, да?
- Значит, ты меня все-таки заметил?
- Ну еще бы… Разумеется, я должен был догадаться, что вы следили за мной. Это ведь вы выяснили, что я встречаюсь с Мисой?
- Лайт, ты еще в университете подумал, что кто-то может за тобой следить?
- Нет, Рюзаки, нет. И мысли такой не было.
- Ты всегда запоминаешь всех, кто ходит на одни лекции с тобой?
- Не всех. Ладно, что мы говорим непонятно о чём? Вернемся к делу…
***
Бог смерти вылез откуда-то из потолка, плавно опустился вниз и сел рядом, на освободившееся место. Сразу начал что-то говорить, потом осекся, замолчал, задумчиво склонился над Лайтом.
- Ты меня слышишь вообще?
Ну да, разумеется, он его слышал, особенно сейчас, когда он был так близко. Будто где-то щелкнул невидимый тумблер, почти полностью отключающий боль, и холод перестал пугать, стал уютным и спокойным, зовущим к себе, в вечный покой. Старая шутка, Лайт давно о ней знал. Как и о том, что это и убить могло бы в какой-нибудь другой ситуации.
- Ну ты даешь, это было действительно неожиданно. Я ведь уже собирался тебя записать, вот уже тетрадь достал, а тут такое! Так что, пожалуй, я еще с тобой потусуюсь. Ну, насколько долго – это уже от тебя зависит… Лайт! Ла-айт, я с тобой разговариваю.
- Лучше бы ты меня записал, - сказал Лайт с горечью.
- А что случилось-то? Вроде всё неплохо складывается. И он, кажется, действительно в твоем вкусе.
- Рюук, - сказал Лайт тихо. – Знаешь, думают… что подлость – это врать в своих интересах… Они ни хрена не понимают, Рюук… Подлость – это говорить правду в своих интересах. Рюук, отвяжись, оставь меня в покое, вы все оставьте меня в покое!
- Да ну тебя, - сказал бог смерти. Подумал немного, решил всё же не отступать от сказанного и сохранить этому психу жизнь еще хотя бы на несколько дней, а там как получится. Он еще способен быть забавным.
Послышался шум. По лестнице поднимались люди.
Заголовок: нет
Автор: ilana
Фэндом: Death Note
Рейтинг — G
Персонажи: Лайт, L
Категория: джен
Жанр: драббл, AU, стёб
Аннотация: На фест по заявке II-9 (Лайт|L. Супергеройское АУ. «Вашу бы энергию да в мирных целях»).
Статус: Закончено
1225 словНачалось это, наверное, с пожара в университетской библиотеке.
Как только девчонки заорали, один из засидевшихся в читальном зале ботанов - тот самый, которому за мозги и общую безобидность прощали манеру задирать ноги на стол и говорить исключительно заумью, - оторвался от книги, уставился на язычки пламени, весело перебегавшие по переплетам книг и скукоживающимся страницам журналов на одной из полок. И сделал какое-то странное, почти незаметное движение рукой - сжал ее в неплотный кулак и махнул в сторону огня.
И огонь погас.
Другой студент, сидевший рядом с ним - тот самый, которому за мозги, спортивные успехи и хорошие манеры прощали то, что он вообще такой правильный существует, - злорадно усмехнулся и, положив ему руку на плечо, сказал:
- Вот я тебя и раскусил.
- А? - переспросил первый ботан, засунув палец в рот и с таким вот идиотическим видом поворачиваясь к соседу.
- Ты - Эл, - сказал второй, скрестив руки на груди с победным видом. - Только он так умеет. Конец твоей конспирации, мистер Развязанные Шнурки.
- В таком случае, - не вынимая пальца изо рта, заявил первый, - мне придется предположить, что ты - человек, который ничего не предпринял для борьбы с пожаром, но при этом не потерял присутствия духа, направил всё внимание на меня, человек, который, скорее всего, его и устроил, причем на расстоянии, - второй при этих словах только презрительно скривился, - что ты, с вероятностью 90%, Кира.
- Это не доказательства, - пожал плечами второй.
- То, что ты видел, тоже, - развел руками первый. - Должен тебе заявить: ты облажался по полн...
- А как насчет вот этого? - спросил второй и врезал первому кулаком в нос. Тот полетел на пол кувырком вместе со стулом. Кира немного разочарованно смотрел на него - вообще-то он рассчитывал на реакцию, более приличествующую супергерою с десятилетним стажем.
- Разумеется, - уныло сказал Эл, поднимаясь и ставя стул на место. - Только этого и можно было ожидать от преступника и убийцы, которого я сейчас лично доставлю в полицию...
- Я не преступник, - прошипел Кира, снова бросаясь на него, - и не убийца, и это ты преступно стоишь на пути Справедливости!
- ...или в дурдом, это уж как получится, - закончил Эл, слегка поморщившись, когда Кира врезался в окружающее его энергетическое поле.
- А как насчет этого? - Кира злобно захохотал. Помещение начали пронизывать светящиеся плазменные шнуры, вытягивающие энергию из защиты Эла. Последние еще остававшиеся в читальном зале люди побыстрее поползли к выходу.
- И это всё? - с убийственным спокойствием спросил Эл, чуть встряхнув руками. Светящиеся линии замигали и начали гаснуть одна за другой.
- Теперь мы в тупике, - констатировал Кира. - При таком низком уровне энергии никто из нас не может ничего.
- Я знаю капоэйру, - предупредил Эл, становясь наизготовку.
- А у меня есть дедушкина катана.
- И где она? - поинтересовался Эл.
- Ну извини, дома забыл. - В следующее мгновение в Эла полетел стол. А во второе - Кира выпрыгнул в окно с четвертого этажа. Эл, выкарабкавшись из-под завалов мебели и книг, вылетел за ним.
Так университет лишился двух лучших студентов, а город - двух тихих и по-своему полезных, но конкурирующих друг с другом защитников.
Через год Кира обзавелся стадами фанатов, подобающей суперзлодею подружкой - готичной сисястой блондинкой-психопаткой, - и ужасной репутацией. Эл же собрал отряд тайных помощников, которых время от времени посылал на разборки с врагом, чтобы они путались под ногами у Киры, а не у него самого. Кроме того, оба они всё это время усердно прокачивали способности: Кира делал это, каждодневно шмаляя молниями в мелких грабителей, Элу было достаточно кушать много пирожных в тишине и уединении. Где-то раз в месяц кто-нибудь из них - чаще Эл - находил очередное тайное убежище другого, пытался выкурить его, шел на штурм вместе с теми или иными сторонниками, добивался того, что противнику все-таки надоедало сидеть внутри и он вылетал наружу, и в результате весь квартал оказывался полуразрушен, а оба парня с трудом уносили ноги, нередко оставшись каждый в твердой уверенности, что второй не выжил. Но они выживали, и всё повторялось заново. Более редко случалось такое, что они просто сталкивались где-то в городе. Эти непредвиденные стычки почему-то оказывались еще более жестокими, чем запланированные.
Встреча у захваченного террористом магазина не была ни запланированной, ни случайной. Эл прибыл туда, чтобы спасти выживших и обеспечить наказание виновных по закону, Кира - чтобы прибить преступников на месте. Но каждый из них двоих знал наверняка, что найдет там и главного врага.
- Я не дам тебе позволить этим двоим жрать тюремные харчи! - заорал Кира, сходу обрушивая на террористов пучок из десяти молний сразу. Молнии привычно отразились от очередного энергетического щита и змейками расползлись по полу, заставив заложников попрыгать. - Эл, ты!.. Ты спасаешь подонков, подвергая риску жизни мирных людей! Где ты, выродок? - он огляделся по сторонам.
- Подвергаешь их риску ты, а не я, - заметил Эл, выходя из-за колонны. В отличие от Киры, который обзавелся за это время специальным ярким прикидом, он по-прежнему ходил в футболке и джинсах. Впрочем, возможно, это и был его супергеройский костюм. - Новые штаны? Они идут тебе лучше, чем те, которые ты порвал во время нашей прошлой встречи.
- Я найду способ тебя заткнуть! - рявкнул Кира. Колонна разлетелась мелкими осколками. Эл зажмурился, отмахиваясь от мелкой пыли, которая проникла через защиту. - Сколько можно прикрываться законом и защищать не тех, кого надо защищать... - Пол вокруг Эла покрылся трещинами и провалился, но тот успел отпрыгнуть в сторону.
- Сколько можно прикрываться справедливостью и убивать вместо того, чтобы защищать хоть кого-нибудь? - порывом ветра Киру чуть не сдуло с подоконника, на котором он стоял.
Но он удержался и вернул этот вихрь обратно Элу, уже раскаленным, крикнув:
- Ты только и умеешь, что повторять за мной! Для улучшения мира ты не сделал ничего...
- Да я десять лет улучшал мир, пока ты не начал опять его портить! - заорал Эл, поливая Киру узколокальным ливнем. - Думаешь, мне никогда не хотелось пойти и прибить всех, кто мне не нравится? Но люди не могут жить в мире, где даже закон непредсказуем и несправедлив, это надо оставить преступникам, понимаешь ты это, дурья ты башка?
- Зар-раза... - пробормотал Кира, попробовав изобразить маленькую молнию и убедившись, что сейчас, в промокшем виде, он не получает от этого ничего, кроме уколов электричества - самому себе, разумеется. - Да не должно быть никаких преступников в правильном мире, не-долж-но, понимаешь ты это, упертый идиот? - Здание задрожало, с потолка посыпалась облицовочная плитка.
- Не должно быть? Замечательно!!! Сделай одолжение, убей сам себя!
- Что, хочешь, чтобы и здесь я выполнял за тебя твою работу? Нет уж, свернуть мне шею тебе придется своими собственными руками!
- Да не собираюсь я пачкать об тебя руки, самовлюбленный ты псих! Не дождешься!..
- Так, тихо, - сказала одна из заложниц, направляя подобранный пистолет на скукожившихся в углу и уже приготовившихся к смерти террористов. - Я отмыкаю цепь, которой он вас скрутил, а вы ме-едленно отсюда выходите. Вместе с нами.
- Да, надо валить, - сообразили другие заложники - те из них, кто не убежал сразу, - и начали пробираться к выходу из рушащегося магазина, навстречу полиции, скорой помощи и прочим человеческим экстренным службам. В хвосте шла девушка, держа пленников под прицелом.
- Вашу бы энергию, да в мирных целях... - пробормотала она через пять минут, оглянувшись на загоревшееся здание. В дыму можно было различить две катающиеся по полу фигуры, красную и джинсово-синюю, которые увлеченно молотили друг друга кулаками. Вечер начинался просто замечательно.
@темы: Рюук, Death note, Лайт, Сатико, убожество, Эль, Драбблы, Моги, Бред, Для памяти, Фанфики, Мацуда
-
-
22.12.2012 в 23:27Рюук, Мацуда, Сатико; PG-13, POV, "Я видел(а) всё от начала и до конца"
Вот это, кстати, меня тогда сильно впечатлило. А вообще, я сейчас сижу и вспоминаю старые времена... Ну, когда небо было голубее, а трава - зеленее
-
-
23.12.2012 в 00:55